Про саркому кисти и халатность врачей

Недавно мне выпал редкий шанс присутствовать на операции по удалению саркомы кисти.

Совершенно дикий случай, не в последнюю очередь из-за узколобости некоторых «специалистов». Честно говоря, тут целая цепочка событий.

Молодой мужчина, назовем его Максим, 32 года. В 2017 году обнаружил, что кисть опухла. Решил, что это после недавнего падения с велосипеда. Какое-то время ждал, что «само пройдет», потом все же обратился к травматологам, которые стали лечить ему тендиниты, тендовагиниты: воспаление сухожилий и синовиальных оболочек, в народе — «воспаление связок». Он их лечил в течение года, сменил несколько больниц.

Когда травматологи поняли, что ничего не помогает — заподозрили флегмону (обширное гнойное воспаление) кисти, сделали разрез, «почистили», перевязали. Лечение продолжилось, Максим делал перевязки — и сам, и в различных клиниках. И только во втором или третьем лечебном учреждении, наконец, додумались отдать фрагмент ткани на гистологию.

К сожалению, гистология проводилась в местном отделении морфологии, а больница была не онкологическая. Гистолог саркомы никогда в жизни не видел, может быть, в институте только, поэтому заключил, что это то ли гигрома, то ли хондробластома.

Врачи не постарались донести до пациента, что речь идет не о простом гнойном фурункуле, а о серьезной опухоли.

Максим, скорее всего, испугался, у него началась реакция отрицания. И вместо того, чтобы обратится к грамотному онкологу, он завис в этом отрицании. Ходил по другим врачам в поисках второго мнения (такого, которое бы его успокоило).

Целый год Максим лечил непонятно что, потому что ходил к травматологам — а они не часто сталкиваются с саркомой, вот и решили, что это очередной пациент с травмой. Про МРТ никто и не подумал.

Опухоль в это время перешла в стадию бурного роста. Но еще год, пока кисть не стала размером с баскетбольный мяч, Максим убеждал себя в том, что это просто воспаление.

Пока, наконец, не попал в международную клинику Медика24,  где ему установили верный диагноз и сделали операцию.

Онколог Пётр Сергеевич Сергеев, который меня и пригласил — как раз специалист по саркомам, в том числе костным. К нему обратились родственники Максима со словами: «Вы знаете, здесь случай очень запущенный. И дело не в том, что есть опухоль, а в том, что Максим уже не совсем нормальный. Он не хочет верить, что это что-то страшное, придумал себе какую-то легенду».

С молодыми пациентами это часто случается — им очень сложно принять, что с их здоровьем может произойти что-то настолько плохое. Но опасность в том, что саркома — это злокачественная опухоль, которая часто встречается у молодых. Половина костных сарком и 20% сарком мягких тканей возникают до 35 лет.

И вот мы встретились в клинике. На этом снимке КТ можно увидеть, что кости кисти практически разрушены.

По показаниям Максиму требовалось провести экзартикуляцию плеча — то есть, убрать целиком руку вместе с лопаткой, оставить, по сути, только грудную стенку. На такую радикальную операцию Максим не согласился — он ведь считал, что это просто воспаление.

Поэтому Петр Сергеевич провел ампутацию предплечья.

Ампутация прошла быстро. У доктора Сергеева за спиной диссертация по работе с саркомами костей и 10 лет хирургической практики. Ткани снова отправлены на гистологию, но теперь уже в хорошую лабораторию, где онкология — основное направление работы. Результат исследования — эпителиоидная саркома.

Из всего этого напрашивается важный вывод — в непонятных случаях переобследование лучше недообследования. Если вы молодой, и у вас болит конечность, но объем травмы не соответствует болевому синдрому — насторожитесь. Проще говоря, ушиб должен болеть 2–3 дня, а у вас болит уже третий месяц? Срочно сделайте МРТ. Это даже не рентген — считайте, безвредно.

Травматологи очень часто пропускают саркомы на ранней стадии, принимая их за ушибы. И 90% сарком выращиваются до внушительных размеров на мазях, прогреваниях и электрофорезах — при ушибе помогло бы, но стимулирует рост саркомы. А пациенты не хотят верить в худшее, и дотягивают до критических состояний.

Кроме этого, травматологу может быть выгодно не замечать саркому — одна перевязка стоит 500–1 000 рублей. Максим, например, после «лечения флегмоны» ходил на перевязки 2 раза в неделю.

Кто-то из врачей жадный, кто-то учился на тройки, многим уже совершенно все равно, что будет с пациентом, лишь бы бесконечная очередь в приемном покое закончилась. Работа у них действительно тяжелая, обвинять их сложно, но итог — пятилетняя выживаемость у пациентов с саркомами от 60 до 80%. Через 5 лет трети из них мы уже не увидим. А максимальная 10-летняя выживаемость — до 40%. Больше половины людей с саркомами умирают через 10 лет.

Поэтому помните: ваше здоровье — ваша ответственность, и лучше — перебдеть!