Сколько стоит лечить бабушку 70+ лет от рака в России

Восьмой год моя семья лечит бабушку от рака молочной железы. Мы прошли все возможные обследования, лечились платно и бесплатно, в Москве и не Москве. Имели дело с врачами по ОМС и с врачами в частных клиниках. Сталкивались с хамством медсестер и халатностью в лабораториях, где делают очень дорогие исследования.

Я написала этот пост для тех, у кого есть подобная ситуация в семье, кто знает, как сложно убедить пожилого человека с онкологическим заболеванием в необходимости лечения, и как больно — оставить всё, как есть, и никого ни в чём не убеждать.

Для тех, кто знает, что не менее сложно найти врачей, которые будут лечить пожилого человека. Но если несмотря на все эти сложности и препятствия, жизнь близкого человека для вас ценнее всего, а потому вы готовы заниматься вопросом, искать и находить — значит мы с вами «на одной волне» и вам будет интересен опыт моей семьи.

Начинаю с начала.

Осенью 2012 года моей бабушке было 74 года.

Она мылась в душе и нащупала у себя уплотнение в груди.

Живем мы в областном центре, в 200 км от Москвы. В областной больнице бабушке сделали рентген, направили на компьютерную томографию (КТ) и на биопсию в онкологический диспансер.

Цена вопроса:

• КТ грудной клетки с контрастированием — 5 500 р.
• Остальное бесплатно, в рамках обслуживания по полису ОМС.
• КТ тоже можно по ОМС, но в нашем онкодиспансере запись на лучевую диагностику заполнена на месяц вперед.
• Поэтому делали в частном медцентре, платно.

Итого: 5 500 р.

Тогда, в ноябре 2012 г., у нее была первая стадия. Причем опухоль была наименее агрессивная из возможных, т.н. люминального подтипа А. В такой ситуации все можно было бы исправить одной операцией.

Но нам (мне и маме) бабушка ничего тогда не сказала. Все делала сама, по-партизански. Сходила к врачу за результатами биопсии, узнала, что у нее рак молочной железы — и… решила не беспокоить родных.

Она просто не поверила в то, что у нее рак. Возможно, так психика защищалась. Но бабушка убедила себя, что это она просто «ударилась», и нечего паниковать, само пройдет. А врачи — ошиблись.

Доктор, который сообщил бабушке диагноз, почему-то не смог донести до нее всю серьезность проблемы. Не хотел напугать пожилую пациентку? Но я думаю, что норматив 12 минут приема на одного человека — это слишком мало, чтобы рассказать, как с этим жить дальше, какие перспективы, чего стоит бояться, а чего — нет.

А возможно, в этой больнице не хотели оперировать 74-летнюю женщину: считается, что возраст и сопутствующие болезни — сильно повышают риск смерти во время (или сразу после) хирургического вмешательства.

Так и получилось, что бабушка диагноз просто приняла к сведению, но никакого лечения не последовало.

В начале 2013 г. она поняла, что «само» уплотнение в груди не проходит. И все же рассказала нам.

Мы решили сразу везти бабушку в Москву. Забрали из областного онкодиспансера «стекла» (подготовленные для лаборатории препараты тканей, которые взяли при биопсии) и результаты ее первичных обследований.

Привезли ее в один из главных онкоцентров страны, на Каширку. Все консультации и исследования здесь делали за деньги — чтобы не тратить недели на оформление квот и ожидание своей очереди.

Диагноз подтвердился. Рак молочной железы T2N0M0. Буквами TNM (tumor, nodus и metastasis) врачи описывают развитие первичной опухоли, ее распространение в ближайшие лимфатические узлы и наличие метастазов.

Случай нашей бабушки — ранняя стадия. Т2 означает, что опухоль не больше 5 см. Буквы и цифры N0M0 означает, что не поражены лимфоузлы и нет отдаленных метастазов. Опухоль не распространилась за пределы молочной железы.

По идее, нужно было бы сделать операцию: удалить грудь вместе с опухолью. По факту же — видимо, никто снова не хотел брать на себя риск с пожилой пациенткой. Врач отговаривал бабушку от операции, красочно расписывал ей возможные сложности и опасность наркоза в ее возрасте. В справке написано: «От оперативного лечения в настоящее время воздерживается». Вроде как, она сама отказалась.

Бабушке была назначена гормональная терапия. Рак молочной железы часто бывает чувствителен к эстрогену — женскому гормону, который вырабатывается, в основном, яичниками. Поэтому при его лечении необходимы лекарства, которые либо блокируют выработку эстрогенов, либо просто мешают им попадать в клетки опухоли.

Выбрали 2 вариант. Это таблетки «Тамоксифен». Кроме основного действия, они еще и помогают сохранить минеральную плотность костей. Поскольку у бабушки остеопороз — назначили их, вроде как действие «два в одном».

Т. е., нам выписали таблетки за 100 рублей — принимать «длительно». И все.

Цена вопроса:

• Прием (осмотр, консультация) профессора — 8 000 р.
• Повторное иммуногистохимическое исследование наших «стекол» — 5 950 р.

Итого: 13 950 р.

Дальше начались сложности неожиданного свойства — с бабушкиным характером.

Она всю жизнь проработала на руководящих должностях в торговле, волевая и сильная женщина: из тех, кто слона на скаку остановит и хобот ему оторвет. Спорить с ней бесполезно (уж мы старались).

После возвращения из Москвы в местный онкодиспансер она сходила на плановый прием один раз, в декабре 2013 — ей сделали УЗИ. Дальше наблюдаться она отказалась. Мотивация: «У меня там половина очереди знакомых было! Я не хочу, чтобы весь город обсуждал, что меня постоянно видят в онкодиспансере».

Цена вопроса:

• 2 упаковки «Тамоксифена» в месяц в течение полугода — 1 500 р.

Лето 2014, бабушке 75.

После полугода уговоров, бабушка согласилась еще раз съездить к онкологу в Москву, посмотреть динамику опухоли.

В июне 2014 г. поехали в тот же федеральный центр на Каширке. Там ей сделали УЗИ молочных желез и соседних лимфоузлов, маммографию. Роста опухоли не увидели, назначили дальше пить Тамоксифен и прямым текстом сказали: «Нечего к нам больше ездить! У вас есть ваш областной онкодиспансер — вот там и наблюдайтесь»…

Цена вопроса:

• УЗИ под-, надключичных и подмышечных лимфоузлов — 4 000 р.
• УЗИ молочных желез — 2 600 р.
• Маммография — 5 500 р.

Итого: 12 100 р.

Бабуля, надо сказать, не слишком расстроилась. Вопрос с походами и поездками к врачу она решительно свернула. На следующие 5 лет. По ее словам, онколог по месту жительства — «старый пьяница, сам ничего не понимает», а столичные светила, простите, «зажрались».

Так что все лечение рака надолго свелось к 2 таблеткам в день.

Свой 80-летний юбилей бабушка так и встретила.

Цена вопроса:

• 2 упаковки «Тамоксифена» в месяц в течение 57 месяцев — 11 400 р.

Бабушке 81.

В начале 2019 года бабушке надоело пить Тамоксифен. «У меня же ничего не болит!» — аргументировала она. — «Не покупайте мне таблетки больше, я без дела травиться не буду».

Это как раз одна из самых коварных проблем раковых опухолей — они действительно не болят, пока не начинают поражать соседние органы, давить на нервные узлы и т. п. Поэтому в России их часто обнаруживают на поздних стадиях. Плановые профосмотры и диспансеризации почти никто добровольно не проходит, а симптомов у рака часто не бывает «до последнего». Но когда он проявляет себя — помочь бывает уже почти нечем.

Я бы очень не хотела такого исхода для бабушки. Поэтому начала рыть интернет — отзывы о клиниках, отзывы о врачах. Где-то меня обрывали, когда слышали, что потенциальной пациентке 81 год. Где-то юлили в ответ на просьбу назвать хотя бы примерную стоимость нужных обследований… Где-то предлагали приехать по квоте — через 4 месяца.

А в одной частной клинике мне предложили неожиданное. Узнали, что мы из другого города, что бабушку тяжело возить туда-сюда лишний раз, и сказали, что мы можем просто прислать выписки и сканы предыдущих исследований по электронной почте, чтобы их просмотрел доктор. У них все врачи ведут такие «заочные консультации» для пациентов из других регионов. Причем это все бесплатно. Я удивилась, но отправила сканы. И через 3 дня удивилась еще сильнее, когда пришло ответное письмо.

Написал врач этой клиники, онколог-хирург, химиотерапевт. Расписал, какие могут понадобиться исследования, какое в нашем случае может быть лечение, и сколько примерно это будет стоить. Понятно, что это предварительное мнение и предварительные цифры, но мы хотя бы уже сориентировались.

Записались к нему на прием, уже через 2 дня повезли бабушку в Москву, в онкологическую клинику со своим стационаром на Автозаводской. После наших больниц, и региональных, и даже московских, отношение к пациентам нас поразило. Учитывая, что прием был на 2,5 тысячи дешевле, чем в «бюджетном» государственном онкоцентре.

На приеме мы провели не 12 минут, как везде, а 40 — никто нас не торопился выставить за дверь, мы задали все вопросы, которые нас волновали, обсудили все варианты. Доктор Иванов Антон Александрович на бабушку произвел неизгладимое впечатление.

Он очень вежливый, общался дружелюбно. Но одновременно — строгий. Спорить с ним, как с остальными врачами, наша «сильная и независимая» бабушка даже не пыталась. Он выслушал внимательно все ее жалобы, на все вопросы отвечал подробно, но понятно. Завоевал доверие, можно сказать.

Очень ругался, что 6–7 лет назад бабушку отказывались оперировать. В их клинике пациентов «в возрасте» — больше половины, и операции делают им так же, как и молодым. Да, сопутствующий «букет» болезней вносит ограничения и риски, но их обычно можно предусмотреть и обойти.

А с бабушкиной стадией опухоли тогда, в 2012—2013 гг., радикальное лечение (операция) могло бы сильно улучшить ее прогноз.

Но главное, чего доктор добился — смог настроить бабушку лечиться.

Позже он нам объяснил, что и он, и все его коллеги специально учились общаться с пациентами, у которых такие тяжелые диагнозы. И теперь знают, как помочь им преодолеть страх, отрицание, как построить пациенту перспективу новой жизни — хоть и с серьезным заболеванием, но полноценной.

Это называется онкопсихология, но у нас в стране, к несчастью, «по умолчанию» врачей этому в ВУЗах не учат. Нам повезло.

Цена вопроса:

• Консультация врача-онколога, химиотерапевта, к.м.н., первичная — 5 300 р.

Бабушке назначили сделать ПЭТ — позитронно-эмиссионную томографию всего тела. Последнее исследование, которое она проходила — это было УЗИ 5 лет назад, а за это время многое могло измениться. Оказалось — и правда изменилось.

Но про само исследование я расскажу отдельно! Выплесну возмущение.

ПЭТ — это так называемая лучевая диагностика, с радиационным воздействием. ПЭТ-установку может себе позволить далеко не любая клиника. Не только потому, что она стоит миллионы, но и потому, что нужно создавать особые условия — серьезно оборудовать помещение, и т. п.

Таких центров, где можно сделать ПЭТ, очень мало, 4 места на всю Москву. Очереди туда огромные, можно ждать месяц.

Но клиника сотрудничает с одним из этих центров. По направлению от нашего врача бабушку записали на ПЭТ на ближайшую дату — через 6 дней.

Стоит ПЭТ всего тела в разных центрах от 70 до 110 тыс. Нам обошлось в 74 000 рублей. Заплатив такие деньги, мы ожидали того же сервиса, который нас поразил в частной клинике, но тут все оказалось менее радостно.

Во-первых, помещение находится под землей — видимо, в целях радиационной безопасности. Так что в приемной довольно душно. Приемная/комната ожидания — примерно 5 кв.м. Сама процедура сканирования длится дольше часа. Зайти в комнату, где все происходит, чтобы помочь бабушке одеться-раздеться — нельзя. Это тоже добавляет времени ожидания: пожилых пациентов много, им трудно быть быстрыми.

Потом приключения с результатами сканирования добавили «экшена». Снимки записываются на CD-диск и отдаются пациенту на руки. После 3 часов дороги и 3 часов в центре ПЭТ мы решили, что ехать через пол-Москвы, чтобы отдать диск доктору — это слишком тяжело даже для нас, не говоря о бабушке. «В конце концов, у нас есть его электронная почта — мы все перешлем» — думали мы. Нет.

Чтобы «вскрыть» данные с диска, нужна, оказывается, специальная программа. Тогда мы отправили диск обратно в Москву, в клинику, с одной из курьерских компаний. Но — они его по дороге… сломали.

В итоге, когда через неделю мы поехали на повторный осмотр, пришлось заезжать в центр ПЭТ, платить за дубликат диска и везти его доктору лично, вместе с пациентом.

Цена вопроса:

• ПЭТ всего тела — 74 000 р.
• Копия диска с результатами — 500 р.

Итого: 74 500 р.

Результаты ПЭТ оказались неутешительными. Рак прогрессирует. Нынешняя стадия — T2NxM1, М1 означает, что у бабушки появились отдаленные метастазы. В нашем случае — в костях скелета. А также опасно увеличивается щитовидная железа.

По результатам всех обследований, доктор выписал бабушке 2 препарата. Тамоксифен, как выяснилось, вообще при конкретно бабушкином виде рака, был назначен предыдущими врачами неверно. Вместо него теперь Фемара — в ее случае более эффективно сдерживает рост опухоли.

А вот для того, чтобы сохранить бабушке кости, которые и без того страдали от остеопороза, а теперь еще и поражены метастазами, нужны уже более серьезные препараты. Для защиты костной ткани назначили Зомету. Этот препарат вводится через капельницу.

Цена вопроса:

• Консультация врача-онколога, химиотерапевта, к.м.н., повторная — 3 700 р.

Теперь раз в месяц бабушку «капают», и каждый день она пьет таблетку. Всё это просто сдерживание заболевания. Насколько хватит такой терапии — сказать точно нельзя. Наша задача теперь — тщательно выполнять назначения врача и регулярно «присматривать» за опухолью. В следующий раз мы поедем в клинику в октябре.

Цена вопроса:

• Фемара на месяц — 7 300 р.
• Зомета (1 доза в месяц) — 11 000 р.
• Сделать капельницу — 500 р.

Итого: 18 800 р./мес (94 000 р. на данный момент)

Пока все в порядке. Бабушка чувствует себя неплохо для своего возраста и набора диагнозов. Самое сложное — справляться с ее психологией.

Она до сих пор отказывается признавать, что у нее рак, считает, что у нее «просто киста», а врачи ошибаются. Наш доктор сделал умно — спорить не стал, но умудрился с ней договориться. Мол, кисту тоже нельзя оставлять без внимания, чтобы она не превратилась во что-то более опасное. Поэтому раз в день — таблетку, раз в месяц — капельницу. На том и порешили.

Еще один жирный плюс, что в этой клинике врачи готовы общаться с пациентами даже вне рабочего расписания, лечение контролируется удаленно. На днях у бабушки была очередная капельница — мы в нашей местной областной больнице договорились ходить капать Зомету раз в месяц. И тамошняя медсестра не придумала ничего умнее, как ворчать вслух что-то типа: «Ну вот что вы все, старики, ходите, такие деньги тратите на лекарства, уже бы приняли свой конец, раз бог так решил».

Бабушка вышла в истерике. Плачет: «Больше не покупайте мне все эти лекарства, что вы столько денег тратите! Помру так помру, значит, бог дал». На наши уговоры — ноль реакции.

Я позвонила в клинику, объяснила, почему мне очень нужно поговорить с нашим лечащим врачом — и меня соединили. Тот выслушал, потом попросил бабушку к телефону, поговорил с ней 10 минут — и она снова готова жить и лечиться.

Вот такая история у нас. Я знаю, что нам, если можно так сказать, «повезло». У бабушки не самая агрессивная форма заболевания, и у нее, видимо, довольно крепкий организм.

Какие выводы мы сделали:

• Многое зависит от настроя пациента. Бабушка собирается дожить минимум до 92. И потому отказывается считать себя смертельно больной. Первое — радует, второе — сильно мешало нам уговорить ее лечиться, но грамотный врач умеет найти подход даже к таким пациентам, как наша своенравная бабуля.
• Настрой пациента сильно зависит от врачей и медперсонала. К сожалению, не все медики такие, как в этой частной клинике. Если доктор говорит пациенту, что ему уже ничего не поможет — не верьте ему на слово! Ищите второе и третье мнение.
• Лечить пожилых пациентов можно и нужно, многим даже операции можно делать. Проблема не в возрасте, а в состоянии организма. Опять же, постарайтесь найти врачей, которые будут смотреть на здоровье пациента, на его настрой, а не на его паспорт. Практика показывает — порядочные и неравнодушные специалисты, которые не отмахнутся на возраст пациента, а возьмутся лечить и помогать, чем смогут, будут подбирать индивидуальные схемы, возиться и выхаживать — есть! Но мы с ними встретились только в частной медицине. 
• Лечить рак — не обязательно запредельно дорого. Да, есть способы лечения, которые помогают даже пациентам с безнадежными случаями. Наш доктор рассказывал про разные методы, у них лечат некоторых пациентов таргетными и иммунотерапевтическими препаратами, например. Они изобретены буквально вчера и пока дорогие. Но рак молочной железы, как и многие другие опухоли, успешно лечат с середины прошлого века. И лекарства, которые в таких случаях продлят жизнь на 5-10-15 лет — уже не стоят космических денег.

Терпения и успешного лечения тем, кто, как и мы, столкнулся с раком в семье. Здоровья всем остальным!

Читать продолжение

Источник: портал D3.RU.